[mysljashhij-trostnik]

Самые волшебные весенние дни, когда уже вовсю светит солнце, поют птицы и еще только начинают завязываться на деревьях сочные зеленые почки, но ветер пока что по-зимнему вкусен и холоден.
В такие дни в университете вскипает жизнь, он словно просыпается от долгого зимнего сна и наполняется новыми, но знакомыми красками, запахами и звуками.
Солнечный свет яркими широкими пятнами ложится на стены, скользит по партам, ныряет за кафедру и больно бьет по глазам, отражаясь от доски ослепительными изумрудными всплесками.
В аудитории душно.
Затхлый воздух пропитан запахами мела и яблок, в оглушающей тишине слышен лишь шорох тетрадных листов, воодушевленный шепоток и веселые смешки.
Кто-то додумывается открыть нараспашку окна и в помещение врывается вихрь холодного ветра вместе с заливистым смехом студентов, то и дело выбегающих перекурить на залитую солнцем автобусную остановку.
Разум словно бы изо всех сил воспротивился впитывать знания и витает где-то в облаках, а рука отказывается взяться за ручку.
А вот лекторша задыхается от восторга, повествуя о величайших умах 18 века.
Её голос то взмывает ввысь, доходя до визгливой хрипотцы, то стихает до еле слышного шепота.
Я незаметно засыпаю, уставившись на деревья за окном, ручка выскальзывает из ленивых пальцев, катится по парте и падает на пол - вся аудитория вздрагивает, лекторша на мгновение умолкает и ее недосказанная мысль ускользает с языка.
Когда я иду домой, ветер вовсю бесится, нетерпеливо подталкивает в спину и выбивает едва поднесенную ко рту сигарету одним хлестким ударом своей ледяной ладони.
Дом встречает меня звенящей тишиной и свирепыми сквозняками.
Захлопываю форточку и вижу за окном троицу растрепанных голубей, спрятавшуюся от ветра на подоконнике.
Некстати вспоминается Тора и то, как летом мы с ней забирались на крышу, а она, подкравшись к самому краю с карандашом и альбомом зарисовывала этих пернатых охламонов.
Скучаю по ней.
До щенячьего поскуливания, до ломоты в костях, скучаю.
Если ей написать сейчас, то она сядет на поезд и приедет уже завтра.
Я встречу ее на вокзале, солнечную и смешливую, а она улыбнётся, уткнется холодным носом мне в щеку и мы до вечера будем бродить по городу...
Я расскажу ей все как на духу, все что хотелось похоронить глубоко в душе, а она посрамит меня за самоедство и мне, как ни странно, станет дышать свободнее.
Рука сама берет телефон и набирает номер.
Гудок, другой и...
Вешаю трубку.
Нет.
Тора - крайняя мера.
Лекарство с кучей побочных эффектов вроде чувства вины.
Вызывающее привыкание с последующим синдромом отмены, ломкой, выворачивающей наизнанку.
Позвоню завтра.
Если я не свихнусь от тоски...