Только что я проводила до вокзала старую подругу.
Вика заявилась ко мне сегодня, как всегда без предупреждения, прямо с поезда из Великого (и ужаного) Новгорода. По традиции заскочила на часок по пути в Москву, к сестре.
Как уже сказано выше, её зовут Вика, ей недавно стукнуло 22 года, но она ни капельки не изменилась с нашей последней встречи.
Рваные на коленях джинсы (готова поклясться, те же самые, в которых я провожала её в прошлый раз), мужская рубашка и спортивные кроссовки. Доктор Хаус какой-то, только трости не хватает. Вообще, встретив её на улице, эту дамочку можно было бы с лёгкостью принять за мужчину, если бы не шикарные длинные волосы почти до колен и милое девчачье личико.
Она бисексуалка и булимичка, тощая как афганская борзая - её обожаемая собака Герда.
Она без меры душится "Kenzo pour homme", курит "кэмел блю", но не киоскного разлива, а с настоящим, турецким табаком (ей всё ещё присылает их какой-то мальчик-турок, с которым она познакомилась лет сто назад), любит порно-лирику Тинто Брасса, японского писателя Кодзи Судзуки - автора цикла романов "Звонок" и рок-группу «Мумий Тролль».
Мы познакомились с ней, когда я проездом была в её родном городе.
Так вот, незваная гостья (я ненавижу принимать гостей, но ей всегда рада до безумия, так редко она приезжает ко мне повидаться) завалилась в мою квартиру без предупреждения, бесцеремонная и весёлая до неприличия.
С ходу вывалила на стол из своей дорожной сумки вяленую воблу, несколько бутылок "Балтики", упаковку семечек, пакет свежих огурцов ("А хрустящие-то какие, с дачи, Соня, ты только попробуй, бабушка перед отъездом набрала"), банку прошлогоднего черничного варенья и загогулину какой-то непонятной дешёвой колбасы.
Я нарезала ей салатик (колбасу она резать строго-настрого запретила, ибо - "Ничего ты не понимаешь, эстетка недобитая, её так вкуснее есть"), достала пивной стакан, пепельницу, которую она мне подарила (трофей, стыреный из ночного клуба) и уселась напротив.
Есть я не стала.
Вика брезгливо посмотрела на бутылку минералки, вытянутую мной из недр пустого холодильника, и на тоненькую сигаретку в моих наманикюренных пальцах.
- Что, на строгой диете, да?
- Угу... - соврала я без зазрений совести.
- А я жру всё, что не приколочено. Всё равно потом блевать.
Жрала она и правда всё подряд - и воблу, и салат, и колбасу, в прикуску с чёрствым чёрным хлебом, намазанным черничным вареньем.
Мы говорили долго, обо всём подряд. Обмусолили все темы, начиная от того, как её Гердочку куснула за лапу соседская такса, и заканчивая проблемами современной филологии.
После третьей бутылки пива она призналась мне в том, что до сих пор в меня влюблена:
- Соф (она второй в мире человек, которому позволено так называть меня, без риска получить в лоб), вот что в тебе такого, а? Я же ненавижу таких вот девочек - умненьких, пишущих сопливые стишата и записывающих конспекты калиграфическим почерком несколькими цветными ручками! Мне другие нравятся, больные на всю голову, да такие, с которыми можно сорваться с места в любой момент и отправиться на другой конец света в поисках приключений на жопу. А ты - что? Ты даже приехать ко мне не можешь, потому что у тебя, видите ли, то зачёт, то лекция важная. Ты что, совсем не любишь меня? Даже чуточку, честно?
- Вик, я мужчин обожаю. Дураков всяких, после которых можно рыдать по вечерам, потому что в петлю залезть смелости не хватает, да писать все эти "сопливые стишата", без которых я жить не могу. А с тобой, что бы меня ждало? Незабываемые приключения, любовь до гроба и разногласия только в выборе марки алкоголя, который мы тем же вечером выпьем, перед тем как начать бурно и сладко "мириться"? Это скука смертная. А как же страдания? Я не могу без страданий, ты знаешь. Я люблю тебя, Вика, но только заездами на часок, прогулками по Питеру, вылазками на крыши, да посиделками в подворотнях.
- Ладно, и так сойдёт. Я там у тебя в морозилке мороженое видела. Оно с чем?
- С фисташками. Тебе достать?
- Валяй!
Заев всё это безобразие фисташковым мороженым, Тора (она любит, когда её называют именно так) вежливо попросилась занять мою ванную минут на десять, дабы совершить своё грязное дельце ("Возвышенный акт булимии", как сказала она).
Сделав всё совершенно беззвучно, она вернулась на кухню с совершенно плоским животом (как будто неделю не ела), слегка припухшим лицом и покрасневшими глазами. Всё-таки страшная это штука - булимия.
- Соф, у тебя под ободком унитаза чище, чем у меня на кухонном столе. - Как всегда беззастенчиво заявила она.
Потом Тора запихала назад в сумку остатки провизии и мы поехали на вокзал.
Она как-то черезчур долго и осторожно поцеловала меня в висок на прощание, сунула мне в карман свою отвратительную розовую зажигалку с фонариком и нарисованным мишкой - "На память", и молча зашла в вагон. Не обернувшись. Не помахав рукой. Не сказав даже "Пока!". Как всегда.
Я вернулась домой и, уничтожая следы пребывания этого чуда на кухне, увидела на столе, выложенную семечками надпись "Соня навсегда".
Она вернётся следующим летом, всё такая же пацанка, со сказочными русалочьими волосами и грустнючими глазами, как у побитой собаки.
Выпьет для виду, понудит о необъяснимой влюблённости в нудную и правильную меня, а потом отчалит в Москву.
Самое грустное, что у меня нет ни её фотографии, чтобы поместить в этот пост или просто посмотреть на неё, если соскучусь (она отказывается фотографироваться из принципа), ни номера телефона (их она теряет как варежки в детстве).
Но я люблю её, переменчивую, словно питерская погода, постоянную, словно её влюблённость в меня.
Как жалко, что я не люблю её так, как хотелось бы ей.
Прослушать или скачать Мумий Тролль Инопланетный гость бесплатно на Простоплеер
И тревожит меня мысль,
Не один среди звезд я живу,
Визит этот будет вечен,
Встреча братьев по уму.
Инопланетный гость летит из далека
Инопланетный гость,
Не знаю я пока,
Что ты мне принесешь,
И сколько бы я дал,
Чтоб ты бы поскорее к нам в гости прилетал.
Тора, прилетай поскорее.